Ярослава Саєнко 16 августа 2022, 19:35
Государственный обвинитель Евгений Колпиков в Южном окружном военном суде в Ростове-на-Дону попросил суд назначить длительные сроки лишения свободы крымскотатарским активистам: 16 лет Энверу Аметову и Руслану Сулейманову, 16,5 лет Осману Арифмеметову, 15 лет Яшару Муединову и 17 лет Рустему Шейхалиеву. Об этом сообщает Крымская Солидарность.
Сообщается, что все подсудимые, по версии следствия, занимались террористической деятельностью. Крымские татары вину не признали и считают свои аресты преследованием за убеждения и общественную активность.
Подсудимые надели на судебные прения футболки с высказываниями против репрессий. «Пытки, аресты, штрафы — реальность в РФ», «Вера и стойкость — сильнее меча тиранов», «1783, 1944, 2014 — преступления без срока давности», «1783, 1944, 2014 — террор против крымских татар», — говорится в сообщении.
Кроме того, активисты принесли плакат, на котором изображено нарисованное от руки дерево. Его корни подписаны как ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия), а верхние ветки обозначены доказательствами обвинения. Защитница Лиля Гемеджи объяснила рисунок понятием из юридической среды — «плоды гнилого дерева». Оно означает, что производные от незаконного доказательства также являются дефектными. В данном случае имеется в виду постановление суда на проведение ОРМ, в котором был указан несуществующий адрес.
Крымская солидарность информирует, что прокурор Евгений Колпиков считает, что все подсудимые должны провести в тюрьме (самые строгие условия в колонии — КС) первые 5 лет срока, а также требует ограничить свободу передвижение на 1 год после освобождения четверым фигурантам дела. Для Рустема Шейхалиева он просит полтора года.
Основными доказательствами обвинения выступают заключения экспертов, регулярно сотрудничающих с ФСБ, показания засекреченных свидетелей — без возможности проверить их показания, а также подброшенная во время обысков литература. Примечательным моментом в уголовном деле являются серьезные расхождения стенограммы с фактической аудиозаписью прослушки. Так адвокат Лиля Гемеджи заявляла в суде, что стенографированием занимался некомпетентный оперативник, не являющийся экспертом-фоноскопистом или филологом крымскотатарского языка. В частности, он неоднократно допускал критические ошибки при переводе аудио в тексте слово «къыст», означающее целебный порошок, оперативник расшифровал как «хизб», а слово «риваят» (рассказ) он перевел как «баят» — присяга, — говорится в статье.
Напомним, 25 крымскотатарских общественных активистов обвиняются в причастности к исламской политической партии «Хизб ут-Тахрир», признанной в россии террористической.
